Дискотека Авария: “Ты в ритме танца, тебе некуда деваться!” (приват)

[Николай Александрович]

- Нет… - тихо сказал Тим. - Это я так, без плана.

Вздохнув, я погладил Тима по голове. Конечно, я и сам не думал, что ради моих жалоб отцу он способен настолько рисковать своей попой. Да и, помнится, он очень даже рассчитывал незаметно для всех вернуться в лагерь...

- Скоро ужин. До столовой и обратно, Тим, - напомнил я мальчику прежде чем открыть дверь. - Следить за тобой специально я не буду, но я хочу верить, что ты будешь меня слушаться. Мы договорились?

[Тимофей Астафьев]

Вздохнув, я погладил Тима по голове.
- Скоро ужин. До столовой и обратно, Тим, - напомнил я мальчику прежде чем открыть дверь. - Следить за тобой специально я не буду, но я хочу верить, что ты будешь меня слушаться. Мы договорились?

- Да, Николай Александрович, - отозвался Тимофей. Ужин! Это хорошо. Он уже давно есть хотел. Только… Заметят в столовой, что ему директор навешал стопиццот ударов? Или нет? Может, если Тим будет стараться, никто ничего не поймёт. Хорошо хоть встретить за ужином Анатолия Куприянова шанс невелик.
А потом уже скоро отбой. Завтра он придумает как развлекаться, не выходя из домика. Первую часть наказания никак нельзя было минимизировать, но со второй он что-то придумает.

[Николай Александрович]

- Да, Николай Александрович, - отозвался Тимофей.

- До свидания! - улыбнувшись, я вышел на крыльцо, прикрыл дверь и пошёл вниз по дорожке по направлению к своему дому.

[Майя Белова]

Бесконечный ужасный воскресный день наконец-то закончился. Это был худший день в её жизни. Дискотека, вино, полиция, бессонная ночь, наказание, обиды, слёзы, ссоры... Она успела капитально разосраться со Жмельковой, несколько раз подолгу рыдала в домике...

За ним наступил понедельник. Мучительный, тоскливый понедельник. И хоть Майка наконец выспалась, но чувствовала себя всё так же ужасно. За окном продолжалось вернувшееся в Подмосковье прекрасное жаркое лето, а она вынуждена была сидеть одна в домике. С Тимом они пока не виделись и не перезванивались. Правда утром после завтрака она умудрилась почти столкнуться с директором. Майя старательно обошла Николая Александровича. Может он её видел, может нет, но она всё ещё дулась за это наказание и ни встречаться, ни здороваться не хотела.

Девочка сидела в четырех стенках, ни с кем не переписывалась и не созванивалась, даже в столовку не каждый раз ходила. С плохим настроением аппетит полностью пропадал.

[Тимофей Астафьев]

Раз потеряв, теперь Астафьев не расставался с телефоном.
Накануне, поздно вечером Тим подробно изучил сообщения от Майки, словно они могли содержать что-то кроме написанного:
Скора буду. Подлжди меня у дискатекм
На злой все знаит идет к тебе

Ага… Как будто он не ждал у дискотеки. Но Майка так и не появилась, и теперь это сообщение с опечатками было как не выполненное обещание. У одноклассницы была другая жизнь, с мотоциклами, с взрослыми знакомыми… С дурацкой Полинкой.
Второе сообщение, с предупреждением, тоже не слишком нравилось Астафьеву. Раз-два, Фредди заберет тебя, три-четыре, запирайте дверь в квартире… Что ему нужно было сделать с этим предупреждением, даже получи он его вовремя? Убежать еще раз?

Но Майка ему звонила…

Тим вертел телефон, не зная, что написать, и в конце концов, решил пока не связываться с Майкой.
Он также позвонил на незнакомый номер, который ему звонил рано-прерано, и чуть не подпрыгнул, когда директор подошел к телефону. Тим извинился и сказал, что случайно нажал. Так в его контактах появился Н.А.

Но телефон нужен не только для связи!
После завтрака, где Тим как следует подкрепился, Астафьев решил устроить собственную дискотеку.
Подцепив беспроводную колонку, гимназист поставил песню про соседей… Или не про соседей?

Звук поставим на всю — и соседи не спят
Кто под нами внизу, вы простите меня
А потом о любви говорить до утра
Это юность моя, это юность моя

Тим открыл дверь. Он помнил, что выходить можно только в столовую. Но Тим и не выходил. Он улегся на пол, на живот, так чтобы голова была в квадрате солнечного света, приподнялся на локтях и стал смотреть на улицу.

[Майя Белова]

Под утро Майке приснился чудесный сон. Не как обычно её вечные кошмары с бесконечными уроками и контрольными, а как директор взял весь их класс и повёз на экскурсию. И совсем не в музей со скучными древними черепушками, и не в театр с неинтересной классикой или балет с непонятными унылыми танцами под не менее унылую музыку. Вовсе нет! Они с ним шли в какое-то интересное место! Только во сне девочка не смогла разобрать куда именно, но это было и не важно! Она и одноклассников толком не видела. Просто знала, что тут весь 6А-класс. Весело переговариваясь, они с одноклассниками дружно шли куда-то вперёд, навстречу чему-то весёлому и увлекательному, ровно до тех пор, пока их путь неожиданно не преградил глубокий ров прямо посреди тротуара.

Николай Александрович в секунду перешагнул его и теперь стоял на той стороне, а они на этой. И между ними глубокий-преглубокий и пугающе широкий ров, с перекинутой через него хлипкой, узенькой дощечкой. Откуда тут прямо посреди улицы этот ров взялся??? И вокруг всё сразу мрачное и серое стало, больше похожее на стройку, чем на улицу в центре Москвы. Ну и как они перейдут? Они сами не смогут. Страшно!

И тогда Николай Александрович стал переводить их через этот страшный ''мостик''. Одного за другим, улыбаясь и протягивая каждому руку, осторожно переводя по дощечке на свою сторону. Во сне берёшься за руку, раз-два и легко переходишь! И когда тебя держат, то вовсе и не страшно. Перебравшись, Майя радостно спрыгнула со страшной дощечки на нормальный тротуар и проснулась.

Тоскливый понедельник дополз до конца и сменился унылым вторником. Майка лежала на кровати на животе. Реальность был не такой радостной, как сон. Ещё целый день домашнего ареста, который тянулся и тянулся...

Девочка сходила в столовую, старательно избегая друзей и любого общения, потом вернулась дальше маяться в своем домике. Если родители всё ещё не позвонили и не наорали на неё, значит они пока ничего не знают. В любом случае всё было плохо. Очень плохо... Просто ужасно. И как бы она не обижалась на директора, но это ''ужасно'' надо было как-то исправлять. И желательно поскорее. А как исправлять?

Майя вздохнула и сползла с кровати. До ужина оставалось ещё минут сорок. Опять надела спортивные штаны, ставшие за эти пару дней просто ненавистными, и вышла из домика. Только направилась не в столовую, девочка пошла по дорожке совсем в другую сторону.

[Тимофей Астафьев]

Казалось, Тим мог побыть интровертом и не общаться ни с кем до тех пор, пока домашний арест не кончится. Но, как обычно бывает, как только стало нельзя, тут же Астафьеву хотелось и гулять по территории лагеря, и тусоваться с одноклассниками.
Он привлекал внимание у своему домику громкой музыкой, так что кое-кто останавливался поболтать. И время в столовой как-то само собой удлинялось и удлинялось, Тим сам себе напоминал посетителя кафе, который сидит с одной чашкой чая до скончания времен. Впрочем, Тимофей не пил пустой чай, на аппетит не жаловался, ведь для физического и морального восстановления нужны силы!
Скоро его арест прервется на ужин, а пока Тим зарубился в игрушку на телефоне, кое-как восполняя дефицит общения в чате гильдии.

[Николай Александрович]

На часах было уже около семи, а это значит, что я провёл на пляже более полутора часов. Уединённый клочок берега с двух сторон огороженный ивами являлся для меня эдаким тайным местом отдыха. Сюда я приезжал на машине, чтобы в тишине побыть на природе - подальше от шумного лагеря и от всех проблем, связанных с работой. Наслаждаясь летними вечерами, я подолгу лежал на песке, глядя на проплывающие мимо облака, затем нырял в прохладную воду, плавал на километр от берега, а потом снова ложился загорать, позволяя себе то полчаса сна, то бутылку холодного пива, захваченную из дома.

- Всё... - понимая, что на сегодня хватит, я наконец поднялся. Плавки ещё были влажными. Не беспокоясь, что меня тут увидят, я не спеша переоделся и, повесив полотенце на спинку заднего сиденья, сел в машину. До лагеря было километров шесть...

[Майя Белова]

Не очень разбираясь в рабочем времени взрослых, Майка тащилась в административный корпус. Каждый шаг давался тяжело. И чем ближе она подходила к зданию, тем меньше хотелось идти... Вот что она будет говорить? Она не знает...

Дойдя наконец и кое-как собравшись с духом, Майя взялась за ручку и потянула на себя дверь. В здании было пустынно и тихо. Пройдя по коридору мимо кабинета дежурного учителя и туалетов, Майка постучала в приемную. Табличка на двери? Нет не читала. Не до этого... Постояла, прислушалась, снова постучала. Никто не открыл. Майя растерянно оглянулась... Ну да, наверное рабочий день уже закончился?.. Убедившись, что в кабинете точно никого нет, девочка выдохнула с каким-то облегчением. Проблема как будто отодвинулась. Как минимум до завтра. Только это вообще ничего не решало. Это вообще не то... И на душе ужасно плохо...

Майя развернулась и побрела на выход. Столкнувшись в дверях с какой-то учительницей, вроде из младших классов, а сейчас, вероятно, дежурной, была остановлена участливым вопросом: что ей тут надо? Пришлось не просто быстренько поздороваться и улизнуть на улицу, а сказать, что Николая Александровича искала. И услышать в ответ, что рабочий день закончился и он, вероятно, у себя в домике. Пробубнив в ответ безрадостное ''спасибо'', Майка наконец вышла обратно на улицу. Снова вздохнула. С тоской посмотрела на другие дорожки, ведущие обратно в её домик и к столовой. Можно ли засчитать ей эту неудачную попытку?.. Как вот ей в дом к Николаю Александровичу идти? Это ещё хуже, чем сюда...

Пару минут девочка стояла, ковыряя носком туфли гравиевую дорожку и думая, потом наконец заставила себя пойти туда, куда так тяжело идти и так не хочется...

По дороге она несколько раз останавливалась, а когда уже почти дошла, спряталась за деревом и несколько минут стояла, снова собираясь с духом и снова думая, что ей говорить.

Ничего не придумывалось. Всё было просто ужасно... Майя, не глядя по сторонам, подошла и постучала. Только когда снова осознала, что в ответ тишина, огляделась и вдруг осознала, что и машины же нет. Она снова выдохнула с облегчением.

Может правда пусть всё отложиться на потом?.. А потом само возьмёт и чудесным образом как-то решиться! По-жа-луй-ста!!! Ну, вдруг директор сегодня уехал из лагеря и вообще не вернётся?.. И можно теперь она просто пойдёт ужинать?..

Девочка вздохнула, отлично понимая, что убедить себя не получается, и уселась перед входом. То, что она натворила сильно перевешивало... 5 минут... 10... 15... 20... Время двигалось к семи. Майка сидела, обхванив ноги руками и уперев подбородок в согнутые коленки. Ей нужно поговорить прямо сегодня...

[Николай Александрович]

Майка сидела, обхванив ноги руками и уперев подбородок в согнутые коленки.

Подъезжая к дому, я увидел, что у меня на крыльце сидит ребёнок. Белова, что ли?.. Не отрывая от девочки взгляда, я почти полностью остановил машину, затем медленно проехал вперёд ещё пару метров и выключил мотор. Что у неё случилось? Их с Тимом наказание заканчивалось завтра утром. С Майей мы расстались плохо, но все эти дни она очень старательно меня избегала. Я это видел и в какой-то мере даже понимал. Неужели совесть проснулась?

Я вышел из машины, громко хлопнул дверью и направился к дому, на ходу приглаживая мокрые волосы. Первым я здороваться не стал - вместо этого вплотную подошёл к Майе и сверху вниз на неё посмотрел.

[Майя Белова]

Майка встрепенулась, когда подъехала машина, и почувствовала, как перепугано застучало сердце, проваливаясь куда-то в пятки... Она конечно сама пришла, сама ждала, и сама тут добровольно осталась, но смелости и решительности это девочке не добавляло.

Я вышел из машины, громко хлопнул дверью и направился к дому, на ходу приглаживая мокрые волосы. Первым я здороваться не стал - вместо этого вплотную подошёл к Майе и сверху вниз на неё посмотрел.

Майя поднялась и встала около перил. И по громкому хлопку дверью, и по молчанию можно было всё понять.

- Я тут... То есть... Я... Я хотела спросить, что... Что мне надо сделать, - спотыкаясь о слова, начала говорить она, виновато пряча глаза. - Ну, для... Для хорошей характеристики... - тихо договорила Майка, отлично понимая, что ей конечно лучше было начать не с этого... Или хотя бы с ''здравствуйте''...

[Николай Александрович]

Майя поднялась и встала около перил.
- Я тут... То есть... Я... Я хотела спросить, что... Что мне надо сделать, - спотыкаясь о слова, начала говорить она, виновато пряча глаза. - Ну, для... Для хорошей характеристики...

Я еле расслышал окончание фразы... Значит, Белова явилась сюда, нарушив мой запрет выходить из дома до среды, лишь для того, чтобы спросить меня, что ей нужно сделать для хорошей характеристики? До завтра это подождать не могло? Или дело всё же не совсем в характеристике, а в том, что Майе просто стыдно передо мной и стыдно до такой степени, что она больше не может это удерживать в себе?..

Судя по виноватому взгляду девчонки, я хотел верить во второй вариант. Однако мне хотелось услышать его от Майи.

Поэтому я снова промолчал.

[Майя Белова]

Майя продолжала стоять, виновато опустив голову. Николай Александрович ничего не ответил. Он молчал и девочка отлично знала - почему. Ей точно не с этого надо было начинать...

Она очень сильно была неправа. И не только в том, что натворила, но и в том, что наговорила. И оставаться с этой виной тоже ужасно тяжело...

- И ещё... Я... Я хотела сказать, - Майка снова запнулась. - Извините, - тихо прошептала она. - Я... Я не должна была... Так...

[Николай Александрович]

Майя продолжала стоять, виновато опустив голову.
- И ещё... Я... Я хотела сказать, - Майка снова запнулась. - Извините, - тихо прошептала она. - Я... Я не должна была... Так...

Вздохнув, я положил руку Майе на плечо, но затем просто приобнял ребёнка, второй рукой погладив девочку по голове.

- Давай-ка мы зайдём в дом.

Я медленно направился к двери.

[Майя Белова]

Вздохнув, я положил руку Майе на плечо, но затем просто приобнял ребёнка, второй рукой погладив девочку по голове.

- Давай-ка мы зайдём в дом.

Майка опять расплакалась, потому что её похоже простили. Хотя после всех её рыданий за последние дни, казалось, что она все слёзы выплакала на год вперёд.

Майя быстренько провела пальчиком у глаз, украдкой стирая слезинки и стараясь совсем уж не рыдать, хотя плакать очень хотелось. На душе стало значительно легче, после того, как она извинилась. Только в дом не очень хотелось... Девочка отрицательно помотала головой:
- Может здесь? - тихо попросила она.