Дискотека Авария: “Ты в ритме танца, тебе некуда деваться!” (приват)

[Тимофей Астафьев]

Вместо ответа я размахнулся, и розга даже через джинсы чувствительно прошлась по заднице.
*ВЖИК!*
- Немедленно снимай штаны и укладывайся!

- Уй!.. - Тим подпрыгнул от неожиданного удара и полоснул взглядом по директору. Больно! Зачем ему раздеваться и укладываться, если тот и так прекрасно справляется?
Впрочем, никакого выхода не было. Если Тим не подчинится, взрослый его и так побьет, а потом еще Толю на помощь позовет.
Астафьев завозился с джинсами, расстегнул, нерешительно сдвинул вместе с трусами к середине бедра и быстро прилип к стволу животом. Единение с природой, блин…

[Анатолий Куприянов]

*ВЖИК!*
- Немедленно снимай штаны и укладывайся!

- Уй!..

Он не успел отойти даже на 5 метров, как сзади раздались звуки наказания. Началось... И слышно-то как хорошо...
Оборачиваться Куприянов не стал, правда понял, что за неширокой полоской кустарников и берёз, начинался сосново-еловый бор, розог он тут точно не нарвёт, да и надо ли? Неужели Николай Александрович решил так долго пороть пацана, что одного прута мало? Не то чтобы охранник в этом разбирался, но всё же?

[Николай Александрович]

- Уй!.. - Тим подпрыгнул от неожиданного удара и полоснул взглядом по директору. Больно!
Астафьев завозился с джинсами, расстегнул, нерешительно сдвинул вместе с трусами к середине бедра и быстро прилип к стволу животом.

Игнорируя обиженный взгляд, я подошёл ближе и спустил штаны к коленям. Прямо на меня смотрел розовый след, пролегающий через задницу мальчишки - он был гораздо более бледным, чем если бы Тим получил прутом по голой попе. Собственно, эту разницу можно будет сейчас увидеть, когда рядом с бледной полосой вспыхнет по-настоящему красная...

*ВЖИК!*

Громко просвистев в воздухе, розга со всего размаха впилась в мягкое место. Почти сразу новый след припух.

[Тимофей Астафьев]

Игнорируя обиженный взгляд, я подошёл ближе и спустил штаны к коленям.
*ВЖИК!*
Громко просвистев в воздухе, розга со всего размаха впилась в мягкое место.

Тим дернулся и от прикосновения рук взрослого к своей одежде и, гораздо сильнее, от прута.
- Ай! - хоть шестиклассник и ждал удара, удар вышел сильнее всех его ожиданий, и вскрик сдержать не получилось.
Но кроме боли Тима волновало еще кое-что. Они же были на дороге! В общественном месте. И пусть дорога не похожа была на оживленную, все равно кто-то запросто мог притащиться. Даже по ошибке, если на то пошло. Этот риск публичного унижения ударял по натянутым нервам, обострял и без того поганые ощущения. Хотя почему риск? Толя шастал где-то поблизости. Тим всхлипнул.

[Николай Александрович]

Тим дернулся и от прикосновения рук взрослого к своей одежде и, гораздо сильнее, от прута.
- Ай! - хоть шестиклассник и ждал удара, удар вышел сильнее всех его ожиданий, и вскрик сдержать не получилось. Тим всхлипнул.

Как и при наказании Беловой, я не собирался считать количество ударов. Будет тридцать - значит, будет тридцать. Будет пятьдесят - значит, будет пятьдесят. Пока что Тимофей стерпел, но слабый всхлип до моих ушей долетел. А я, раз уж мы начали посреди леса, окончательно отмёл мысль поделить эту порку на два захода. Думал, здесь просто выпущу пар, мы вернёмся в лагерь и продолжим уже там. Я хотел, чтобы Тим точно так же, как Майя, сам выбирал для себя розги и готовил их. Оба они за свою выходку заслужили особенное наказание, но здесь, в лесу, обстоятельства для Тима складывались ещё хуже.

Что ж... Он этим утром очень постарался...

*ВЖИК!*

Розга со свистом в третий раз прогулялась по выставленной попе, начертив на ней косую полоску. Кончик прута укусил мальчишку за правое бедро. И тут же свист повторился... ещё и ещё...

*ВЖИК!*

*ВЖИК!*

*ВЖИК!*

[Тимофей Астафьев]

*ВЖИК!*

Тим вскрикнул снова. Очень хотелось потереть бедро, но он сдержался… Зато после следующих трех росчерков розги Астафьев выпрямился, как чертик из коробочки, и схватился за попу с припухшими полосками. Больно! Он шмыгнул носом. Вот бы слезы можно тоже было бы подбирать, как сопли. Но не получалось, сколько бы Тим ни моргал.
На дискотеке было сто миллионов ребят, а вот так обходятся только с ним. Ну, может еще с Майкой…

[Анатолий Куприянов]

Сколько длится наказание? Куприянов прикинул про себя, что минут 5, а то и меньше, смотря как часто махать прутом. Звуки за спиной пугали своей интенсивностью, но видимо Николай Александрович был слишком зол на пацана. Сам Толя, до этого хоть и сердился, но сейчас уже подотпустило, так что он мог посочувствовать и второй стороне. Сам, конечно, виноват, но сейчас ему явно не сладко.

Охранник не стал уходить далеко, тем более перед ним возник более-менее подходящий куст и он решил всё же сорвать пару прутьев.

[Николай Александрович]

Тим вскрикнул снова. Очень хотелось потереть бедро, но он сдержался… Зато после следующих трех росчерков розги Астафьев выпрямился, как чертик из коробочки, и схватился за попу с припухшими полосками. Больно! Он шмыгнул носом. Вот бы слезы можно тоже было бы подбирать, как сопли.

- Ложись обратно, - я заставил мальчишку снова перегнуться через дерево. Розга нарисовала на его попе яркие, красные полосы, которые в двух местах уже пересеклись, и теперь эти точки выделялись на общем фоне своим бордовым оттенком. Я постарался, чтобы Тим каждую из этих полосок прочувствовал в полной мере. Но вслух мне по-прежнему не хотелось ему ничего говорить. У меня из головы не выходили слова "нормально было" - слова, которые по большому счёту и привели нас сюда. Столько в них было неприкрытой наглости... Да. Они меня задели гораздо глубже, чем я думал. Я от Астафьева просто такого не ожидал.

Свист прута возобновился... Всё так же громко. Прут всё так же хлёстко приземлялся на худую попу подростка, и я видел, что Тиму очень больно и почти невозможно молча терпеть, а терпеть он старался, потому что где-то рядом находился Анатолий. Я в этом был уверен.

*ВЖИК!*

*ВЖИК!*

*ВЖИК!*

Ударив в очередной раз, я обернулся, чтобы посмотреть, как далеко Толя отошёл от нас...

[Тимофей Астафьев]

- Ложись обратно, - я заставил мальчишку снова перегнуться через дерево.

Тим подчинился. Что было делать?
Вокруг разгоралось воскресное утро, птички пели… На какое-то мгновение Тим подумал, хорошо бы сейчас выскочили олени, зайцы, лисы, как в диснеевском мультике, и утащили директора в чащобу! Вместе с Куприяновым. А сам Тим плясал вместе с птичками и мышами, они бы принесли ему поспевших орехов. И грибов!

Свист прута возобновился... Всё так же громко. Прут всё так же хлёстко приземлялся на худую попу подростка

- Аааааай-ууу! - взвизгнул Тим, выныривая из своих мимолетных фантазий. И еще удар, и еще…
- Больно!
На этот раз Астафьев не вскочил, просто дернул ногой, взрывая кроссовкой грунт дороги.

[Николай Александрович]

- Аааааай-ууу! - взвизгнул Тим, выныривая из своих мимолетных фантазий. И еще удар, и еще…
- Больно!
На этот раз Астафьев не вскочил, просто дернул ногой, взрывая кроссовкой грунт дороги.

Охранника я не увидел - машина загораживала весь обзор. Я вернулся к Тиму и его жалобам.

- Больно? То ли ещё будет! - произнёс я и снова ударил.

*ВЖИК!*

Розга приземлилась ровно посередине - по уже горящим следам. И дальше продолжила своё нехитрое дело...

*ВЖИК!*

*ВЖИК!*

*ВЖИК!*

Новые красные полоски вспыхивали тут и там - какая-то выше, какая-то ниже. За всё, что натворил этот мальчишка... за беготню от Анатолия, за хамство, за отказ демонстрировать хоть какое-то раскаяние жалеть мне его совсем не хотелось. Поэтому и прут абсолютно безжалостно впивался в его провинившийся зад, окрашивая ягодицы во множество красных полосок, местами уже темнеющих от постоянного попадания по ним снова и снова...

[Анатолий Куприянов]

Толя выбрал более менее подходящий прут и попытался его оторвать, но куда там, он гнулся у основания, но никак не хотел расставаться с родным кустом.

- Можешь не сомневаться, зад Астафьева тоже не рвётся с тобой встречаться, - проговорил охранник себе под нос, доставая из кармана складной нож, чтобы покончить с этим процессом. За одним прутом, последовал и второй. Обрывая листья, Куприянов думал о том, как же сильно злился Николай Александрович, что оторвал прут так легко. Или просто тот был сухой и ломкий? Да нет... Непрекращающийся свист за спиной, прерываемый только вскриками мальчишки, свидетельствовал о том, что прут чувствует себя отлично, в отличие от Тимофея.

Задание выполнено, дело за малым - отнести их к месту наказания. Придётся возвращаться. Охранник прошёл напрямик и вышел сбоку от машины. Хотел тихонько положить прутья на капот, но тот, после их поездки по посёлку, был таким грязным, что эту мысль он отмёл, всё же потом им гулять по голому заду. Толя мельком глянул в сторону дерева - картина была живописная...

Перехватив взгляд Николая Александровича, он положил оба прута в траву у обочины и так же молча отошёл за машину.

[Тимофей Астафьев]

- Больно? То ли ещё будет! - произнёс я и снова ударил.

Да, больно! БОЛЬНО. Удары сыпались, казалось, их уже нереально много. Однако каким-то образом Тим отмечал, что директор с прутом едва перевалил за десяток. Пятьдесят - всплыло максимальное число, то ли из устава, который Тим когда-то изучил с помощью Николая Александровича, то ли кто-то озвучивал Астафьеву местные страшилки, кому сколько всыпали за особые заслуги…
На каждый удар Тим вскрикивал, ахал и ухал, но это звуковое сопровождение не помешало ему уловить чьи-то приближающиеся шаги. Мурашки пробежали от затылка вниз… О Толе он успел не то что позабыть, но как-то выключить из фокуса внимания. Теперь Тим мысленно пожелал охраннику: уйди… При этом он заревел сильнее, и вся картинка окружающей природы стала сливаться в зелено-желтое пятно.

[Николай Александрович]

На каждый удар Тим вскрикивал, ахал и ухал, но это звуковое сопровождение не помешало ему уловить чьи-то приближающиеся шаги. ... он заревел сильнее, и вся картинка окружающей природы стала сливаться в зелено-желтое пятно.

Я тоже и услышал Толю, и потом его увидел, но решил не перекидываться с ним никакими фразами, а только кивнул ему в знак благодарности, когда тот положил неподалёку свежие розги. Мне не хотелось, чтобы Тим это заметил. Но, по всей видимости, он заметил, потому что его тихий рёв усилился именно тогда, когда я на пару секунд опустил руку.

Разумеется, я всё понимал... При свидетелях, даже при таких серьёзных, как Толя, наказание для Астафьева превращалось в ещё более унизительный процесс. Хватало того, что из леса могли выйти жители посёлка, да и мало ли кто мог свернуть на эту дорогу, не зная, что тут всё перекрыто. В теории могло случиться и то, и другое, но по факту мы тут были одни.

- Анатолий тебя не видит, - сказал я Тиму, чтобы мальчишка по этому поводу не переживал. Про "слышит" вопрос оставался открытым. Розга свистела так, что её было слышно на приличном расстоянии, а уж несчастные вскрики и всхлипы - подавно. Но тут я ничего поделать не мог.

Прут, уже немного измочаленный, опять разогнался в воздухе...

*ВЖИК!*

Новый удар пришёлся по самому низу, после чего первый очень яркий след вспыхнул у основания ног. Я взмахнул рукой - *ВЖИК!* - розга опять начертила полоску примерно там же.

- В следующий раз, мой мальчик, я всё-таки советую тебе вести себя иначе, чтобы больше не оказываться в таком положении. Ни в этом лесу...

*ВЖИК!*

-... ни один на один со мной, когда я так на тебя зол!

Розга свистела и свистела...

*ВЖИК!*

*ВЖИК!*

*ВЖИК!*

*ВЖИК!*

[Тимофей Астафьев]

- Анатолий тебя не видит, - сказал я Тиму

Астафьева это не успокоило. Наоборот, директор только подчеркнул присутствие охранника.

Порка продолжалась…

- В следующий раз, мой мальчик, я всё-таки советую тебе вести себя иначе, чтобы больше не оказываться в таком положении. Ни в этом лесу...
*ВЖИК!*
-... ни один на один со мной, когда я так на тебя зол!
Розга свистела и свистела...

Директор и его эмоции занимали все пространство. И без того высокий, теперь Николай Александрович словно накачивался злостью и становился все больше и больше в воображении Тима. А сам Тим - все меньше. Вот бы совсем исчезнуть!
- Уууу-ххууууу!
Исчезнуть, а директор пусть лупит упавшее дерево, сколько влезет.
Но много фантазировать не получалось. Удары то и дело возвращали шестиклассника в действительность.
- Больно! Не надо больше! - хныкнул Астафьев. - Пожалуйста!

Он как мог держался, но все же порка достигла того момента, когда скажешь все что угодно, только бы прут перестал врезаться… И Толя наверняка это слышал. И как с ним потом… Тим расплакался с новой силой, от боли, от нынешнего унижения и от будущих.

[Николай Александрович]

- Уууу-ххууууу!
- Больно! Не надо больше! - хныкнул Астафьев. - Пожалуйста!
Он как мог держался, но все же порка достигла того момента, когда скажешь все что угодно, только бы прут перестал врезаться… Тим расплакался с новой силой, от боли, от нынешнего унижения и от будущих.

- Вчера ты сделал определённый выбор и ты сделал его сознательно. Учись теперь за свои решения отвечать!

Я отбросил использованный прут в сторону и поднял с земли те, что сорвал Толя. Прутья были хорошие. Менее гибкие, но зато длинные и увесистые. Пока я отходил и возвращался, гравий у меня под ногами шуршал, сообщая Астафьеву, что пауза эта вынужденная. Мальчишка не мог меня видеть, но, как бы громко он ни плакал, он всё слышал. Слышал и слушал. И мои слова до него тоже долетали.

- Ты на дискотеке пиво пил?

Поглядывая на Тима, я неспешно подравнивал концы прутьев, собираясь с этого момента начать использовать обе розги сразу. Настало время уточнений, чтобы этот паршивец понимал, за что конкретно ему так достаётся.